18 червня відзначає ювілей Інна Володимирівна Мельницька – відомий харківський поет, прозаїк, перекладач, педагог.
З роси й води, Інно Володимирівно! Наснаги, здоров’я та усмішок зичить уся письменницька громада, друзі та вихованці!
Мельницька (Гаврильченко) Інна Володимирівна – поет, прозаїк, перекладач.
Народилася 18 червня 1925 р. в Харкові в сім’ї педагогів.
Закінчила Харківський інститут іноземних мов у 1949 р. та аспірантуру при ньому 1952 р. Працювала вихователькою в дитсадку, викладала в Харківському інституті іноземних мов. Тривалий час викладала на факультеті іноземних мов Харківського державного університету (нині – ХНУ імені В. Н. Каразіна), керувала літстудією, виховала багатьох перекладачів іноземних прози й поезії.
Пише російською та українською мовами. Учасник ВВВ.
Член НСПУ з 1997 р.
Твори В. Мельницької було перекладено білоруською, мордовською, молдавською та італійською мовами, видавалися в США та Ізраїлі. Після публікації книг “Когда не было лета” і “Надпись на парапете” 1989 р. В. Мельницька була нагороджена італійською медаллю Associazione Nazionale Alpini, а 1999 року — запрошена британської кіностудією Бі-Бі-Сі для участі в багатосерійному фільмі “Війна століття”. За поетичну збірку “Опрокинутые облака” авторка отримала премію імені Бориса Слуцького, та звання лауреата конкурсу “Русское слово Украины 2002”; за повість “Украинский эшелон”— міжнародну літературну премію імені Юрія Долгорукого та звання “Харків’янин року 2005” та ін.
Інна Мельницька – авторка перекладів багатьох творів світової класики, зокрема А. Конан Дойла, А. А. Мілна та ін.
За книгу «Страна моего детства» отримала харківську премію «Народне визнання-2013».
ОКРЕМІ ВИДАННЯ
***
На твой вопрос безмолвный я отвечу:
Да, я хочу, чтоб ты меня любил,
Чтоб все другие имена забыл,
Протягивая руки мне навстречу;
Чтоб так ко мне тянулся в каждом сне,
Как раненый из окруженья – к фронту,
Чтоб через все преграды шёл ко мне –
Всю жизнъ ко мне, как путник к горизонту;
Один – в толпе других – мой смех ловил,
Мои черты угадывал повсюду…
Вот так
хочу,
чтоб ты меня любил,
И потому
женой
твоей
не буду.
Диксон
Остров Диксон. Свинцово-седая вода,
Незакатное солнце, бескрайнее небо ..
Если ты в тех краях не бывал никогда,
То считай – никогда в царстве мужества не был.
Где ольха и берёза, росточком с вершок,
Как большие, под ветром колышут серёжки,
До того распахнуться душой хорошо –
Пусть её просквозит этот ветер сторожкий!
Там не молкнут неслышные колокола,
В небесах непрестанное чудо вершится;
В оловянные лужицы, как в зеркала,
Необсохшим цыплёнком глядится пушица,
И в озёра оттаявшей злой мерзлоты
Опрокинуты навзничь летучие тучи…
Остров жёсткой реальности, дерзкой мечты,
Остров ночи полярной и вьюги певучей –
Остров верности строгой и дружбы мужской,
Где по льдам и торосам проходит граница…
Прежде чем захлебнуться смертельной тоской,
Пусть мне Диксон
хоть раз
на прощанье приснится!
2000
***
Господи, как я люблю лошадей!
Жёсткая чёлка над глазом цыганским,
Чёткая, как кастаньеты испанские,
Россыпь подков по камням площадей.
Господи, как я люблю лошадей!
Чудом, свалившимся вдруг с облаков,
Праздником, выпавшим в детстве случайно,
Помнится мне табунок дончаков
В скверике, у остановки трамвайной:
Сияли на праздничном солнце
литые, атласные крупы,
Сияли крутые шеи,
и шёлком струились хвосты,
И в сердце моём отчаянном
запели светлые трубы
От этой,
дотоле
невиданной,
немыслимой, красоты!
Ласково, понимающе
глядели глаза лошадиные,
Спокойно по гладким спинам
гривы стекали вниз –
Словно целые пригоршни счастья
мне под ноги разом кинули,
И этот восторг мучительный
запомнился на всю жизнь…
Жаль, что я маслом писать не могу:
Радость, поющую чисто и звонко,
Я написала бы жеребёнком
В ясное утро на росном лугу…
Жаль, что я маслом писать не могу!
***
Что рукописи
не горят – не верьте!
Приходит тихий, ясноглазый мальчик,
Подносит спичку – и они горят…
Не думайте, что мальчик этот зол,
Что он – ваш враг. Он вас почти не знает,
Но знает жизнь, и, что всего важнее,
Он знает: спички у него в руках.
Вы думаете, судьбы не горят?
Они горят бездымно и бесслезно,
Почти не видно, как костёр на солнце, –
И остаётся от твоей судьбы
Щепотка пепла – да и ту развеет
Бродяга-ветер и размоет дождь.
Но
это всё – потом. Сперва
приходит
Всё тот же мальчик. Он к твоей судьбе
Приценится, всё трезво просчитает,
Прикинет варианты – и решит.
Ведь если вдруг одна судьба сгорит,
Другой просторней и вольготней станет.
Всё дело в выборе…
Но
почему, скажите,
Вы спички доверяете ему?
1985
Тихая песня
Тихий дождик
чуть слышно лопочет в саду,
Струйки робкие нежно журчат в водостоках…
Я по желтой тропинке неспешно бреду –
Хочешь, тихую песню сложу на ходу,
Раз уж осень в наш сад заглянула до срока?
Не грусти: эта боль неизбежна – смирись!
Величаво строга красота увядания…
Всё проходит – ведь ты это знала заранее:
Наше время крадётся беззвучно, как рысь.
Улыбнись и скажи ему: что ж – до свидания!
2009
Творчество
Дорога по
жизни избита, изрыта –
Судьба так решила, иль тянут грехи?
Недаром горчат над постылым корытом
Рождённые в будничной спешке стихи.
Так славно когда-то творили поэты:
Скрипели гусиным пером, не спеша,
Влюблялись, стрелялись, дарили букеты –
В изящных стихах изливалась душа!
В серебряном веке, в красивой печали
Глаза не от лука щипала слеза,
А тут вот не знаешь, что делать вначале –
Как, стирку окончив, поспеть на базар,
Сварить, и убрать, и подумать о Боге,
И краешком глаза вокруг поглядеть,
Чтоб, щурясь сквозь пыль беспощадной дороги,
Какие-то песни упрямые петь!
Тащу свою совесть немереным грузом –
Ну что б тебе груз выбирать по плечу? –
И жёстким стихом, как ладонь, заскорузлым,
Долги свои снова плачу и плачу.
2002